Дело нечисто

Большую часть советского периода у нас было недопотребление: одни трусы в одни руки, колбасные поезда и прочие нюансы жизни. Однако в нашем советском прошлом не было такого количества одноразовых упаковок, полиэтиленовых пакетов и очередей за новыми айфонами. Но плановая экономика ушла в Лету, за ней ушли пустые полки, а общество шагнуло в эру потребления. Это постепенно привело к невероятному разрастанию мусорных полигонов, а недавно — и к полноценному мусорному кризису в России.

Гори, гори ясно!

На сегодня в мире построено более 1500 мусоросжигательных заводов. Одной из крупных компаний на этом рынке является швейцарско-японская Hitachi Zosen Inova, которая запустила более 500 предприятий по всему миру и сейчас строит заводы в России: четыре в Подмосковье и один в Татарстане. Первый завод в области должен быть запущен в 2021 году. С российской стороны проектом занимается дочерняя структура Ростеха, компания «РТ-Инвест». 

В интервью газете «Ведомости» в октябре 2018 года гендиректор «РТ-Инвеста» Андрей Шипелов говорил: «Статистика показывает, что при качественной комплексной системе обращения с отходами 50% идет на переработку и компостирование, 50% остается. Вот эти оставшиеся 50% хвостов поедут к нам на мусоросжигательные заводы, где сгорят в котле при температуре 1260 градусов, при такой температуре сгорает все. На выходе — зеленая электроэнергия. Четыре наших завода в Подмосковье смогут сжигать 2,8 млн тонн хвостов. Судьба этих хвостов — или захоронение на полигонах, или переработка в электроэнергию. Самый экологически чистый процесс — это извлечение энергии путем сжигания отходов при высоких температурах. Даже дымовые газы проходят множество стадий очистки. Это реактор, который окисляет то, что образуется после сжигания, потом работает система трехстадийной фильтрации, то есть на выходе чистый пар остается».

Идею экологичности мусоросжигательных заводов поддержал в своем интервью Федеральному агентству новостей и заместитель директора Института географии РАН профессор Аркадий Тишков, сравнивая потенциальный вред от мусорных полигонов и непосредственно таких заводов.

Впрочем, если рассмотреть принцип работы мусоросжигательного завода, становится понятно, что его опасность заключается преимущественно в качестве работы системы очистки. К этим системам есть вопросы, поэтому и зеленость такой энергии не слишком очевидна. По словам исследователей Института экологии Высшей школы экономики, мусоросжигательные заводы, которые планируется строить в Московской области, используют «устаревшую трехступенчатую очистку», в то время как в других странах этапов удаления опасных примесей намного больше.

Выбросы мусоросжигательных заводов должны иметь ограничения. При постройке завода должна быть сделана предварительная оценка влияния на окружающую среду. Например, по московскому заводу №3 на улице Подольских курсантов нет непрерывного мониторинга выбросов, но во время изучения проб воздуха и грунта в 2014 году активистами были зафиксированы выбросы диоксинов и тяжелых металлов. Около мусоросжигательного завода №4 активисты из движения «Стоп выброс!» организовали независимую экспертизу почв. Там обнаружились огромные превышения допустимых уровней вредных веществ. 

«Люди до сих пор занимаются сельским хозяйством в радиусе нескольких километров вокруг этого завода, но делать этого там уже нельзя. Подобные исследования были и в Испании, и в Нидерландах, где существует давняя традиция сжигания мусора. Но оказалось, что абсолютно безопасно для здоровья населения сжигать мусор не получается. Проблема заключается в том, что диоксины образуются даже при наличии многоступенчатых фильтров и системы досжигания дымовых газов», — утверждает Анна Павлюк, волонтер движения «РазДельный сбор», экоактивист.

Вся тема мусора традиционно очень коррумпирована. Людям, которые владеют мусоросжигательными заводами, невыгодно заниматься переработкой отходов, если можно сжигать миллионы тонн мусора и не иметь проблем с законом. А людям, владеющим мусорными полигонами, невыгодна конкуренция с мусоросжигательными заводами. Зато компаниям, которые занимаются коммерческой переработкой или сбором отходов, с недавних пор нужно получать специальную лицензию. И большая часть организаций, которые занимались коммерческой переработкой, закрылась в последние годы.

Александра Луферова, экоспикер, волонтер движения «РазДельный сбор», экоактивист:

— Это печально и определяет то, что у нас все очень медленно развивается силами общества и волонтеров, как в случае «Собиратора» (благотворительный  проект, который 7 месяцев бесплатно собирал у людей отходы, свозил на склад и отправлял переработчикам), или даже не развивается вовсе. Законодательство в целом, к сожалению, не поощряет переработку. Полигон «Шиес», который пока заморожен усилиями активистов в Архангельске, намекает на то, что полигоны и сжигание пока приоритетнее, чем переработка. Хотя переработка — это действительно самый здравый, самый экологичный вариант. Но для этого нужно потратиться и построить заводы по переработке. Организовать инфраструктуру. Потому что мало поставить контейнеры для раздельного сбора, нужно еще заняться логистикой, обучить персонал. В текущей ситуации заниматься переработкой получается накладно. Например, «РазДельный сбор» постоянно уходит в минус, потому что много сырья, которое вообще невыгодно перерабатывать, например, пластик 5 и 6 категории, тетрапак.

Как у них?

В Дании довольно высокий процент переработки вторсырья. Однако они считают переработанным вторсырье, вывезенное в Германию на сжигание. В Швеции же не могут повысить процент рециклинга в структуре обращения с отходами из-за того, что вынуждены часть отходов отправлять на уже существующие 32 мусоросжигательных завода. Шведам даже приходится завозить отходы из соседних стран. Деваться некуда: заводы построены, и договоры составлены таким образом, что если их закроют раньше времени, придется платить огромные штрафы. К тому же шведы в некоторых местах привязали к этим заводам городскую инфраструктуру, поскольку заводы генерируют электроэнергию и тепло. 

«Делегация наших активистов ездила в Швейцарию смотреть самые передовые мусоросжигательные заводы — и оказалось, что те заводы, которые хотят строить у нас, менее передовые: заложено меньше ступеней очистки. Очистные сооружения — это самая дорогая часть завода. И если смотреть те объемы, которые у нас планируется сжигать, то окажется, что по выбросам диоксинов один завод будет сопоставим со всеми аналогичными заводами Германии вместе взятыми», —  рассказывает Анна Павлюк.

 

Что делать?

Лучше всего в вопросе обращения с отходами работает совокупность технологий начиная от предотвращения их образования. Затем — повторное использование, и только потом — рециклинг. Рециклинг не всегда возможен, поскольку есть материалы, которые невозможно перерабатывать бесконечно. Стекло можно, а пластики при каждом цикле переработки деградируют, и рано или поздно необходимо будет их переработать в какой-то стройматериал. 

В идеале нужно все 100% отходов перерабатывать, то есть не создавать неперерабатываемых материалов, отправлять всю органику, которой около 40% на наших свалках, на компостирование. Всю пищу, которую можно сберечь, сберегать. Это важно, потому что в нашем обществе огромное перепотребление. Кафе и магазины постоянно выкидывают еще подходящую для употребления пищу. Движение фудшеринга пытается как-то наладить эти процессы, но до успеха еще далеко, поскольку отечественное законодательство в этой области очень плохо написано. Некоторые магазины и кафе в России уже сотрудничают с фудшерингом: там постоянно раздают еду нуждающимся. Это движение растет. Но крупным сетям проще утилизировать просроченный провиант. Бизнес опасается, что забранную у него еду начнут перепродавать. 

Отдельная проблема состоит в обилии товаров в многослойной упаковке: производители ее любят, но она крайне сложна для переработки. Композитные упаковки активно используют, потому что некоторые материалы устойчивы к ультрафиолету, некоторые пропускают кислород, а некоторые — не пропускают. Многослойная пленка лучше защищает пищевые продукты. Но сложно механически разделить слои упаковки, если они единожды было термически склеены. Простым измельчением никак не получается это сделать. В случае с тетрапаком переработка немного проще, потому что удается отделить целлюлозу. Упаковка измельчается, перемешивается с водой, и после этого целлюлозу удается отделить. 

 

С севера на восток

В Москве уже работают отдельные организации, которые пытаются внедрять раздельный сбор. Например, оператор по вывозу мусора в САО и ЦАО — «Эколайн». С большинством московских операторов не все так прозрачно: они не предоставляют данных о себе. «Эколайн» сотрудничает с активистами, устраивает экскурсии по своему мусоросортировочному комплексу. 

В округах Москвы, где работают «Эколайн» (САО и ЦАО) и «Хартия» (СВАО и ВАО) во дворах установлены контейнеры для смешанных отходов и для раздельного сбора вторсырья. На самом деле нет ничего страшного в смешанных контейнерах для раздельного сбора, где будут вместе бумага, пластик, стекло, металл. Такая система состоит из двух типов контейнеров. Она называется двухпоточной: есть контейнер со смешанным мусором и контейнер с раздельно собранным сырьем, который будет вывезен отдельным  мусоровозом, как делает «Эколайн». Смешанное сырье везется на линии сортировки, и там они сортируются. У них есть линия для смешанного мусора и линия для раздельного сбора. И там, и там идет сортировка: сортировщики выхватывают разные фракции и отправляют их в разные контейнеры, которые там стоят. Стекло и металл легче достать с сортировочной линии даже из смешанного мусора. Они дороже, чем пластик, и их можно переработать, даже если они загрязнены пищевыми отходами.

Там организован склад, где хранятся уже прессованные кипы со вторсырьем. Как только накапливается товарная партия, например, пластиковых бутылок, приезжает машина, забирает эту партию и едет на завод-переработчик. Очень плохо, когда попадается текстиль. Потому что он может намотаться на оборудование и остановить конвейер. Поэтому одежду и все текстильные изделия лучше сдавать в специализированные организации. Сейчас, например, есть Charity Shop и другие проекты, которые занимаются чаще даже не переработкой одежды, а ее повторным использованием. Но в Charity Shop есть линия по переработке текстиля в набивочные материалы и стройматериалы. 

Начинать с себя

В массе своей человек станет раздельно собирать у себя дома мусор только в том случае, если у него во дворе будет стоять несколько баков, куда он утром, выходя на работу, сможет это раскидать. И в этом вопросе большое зло представляют собой мусоропроводы, установленные во всех многоквартирных домах, построенных по советским ГОСТам. Возможность не доносить мусор до улицы демотивирует людей заниматься сортировкой своих отходов. К тому же системы мусоропроводов весьма негативно сказываются на санитарном состоянии дома. Хочется верить, что в обозримом будущем эти системы будут забетонированы везде, где еще сохранились.

Каждый может начать осознанно относиться к тем отходам, что он создает. Каждый из нас производит примерно 400 килограмм отходов в год. И где-то 40% из них — это пищевые отходы, а все остальное — это упаковка, то есть пластик, картон, стекло, металл. И в силах каждого начать сортировать с чего-то простого: допустим, складывать отдельно бумагу, чтобы она не загрязнялась и не мокла. Не выкидывать в общий контейнер батарейки и ртутные лампочки, которые относятся к токсичным отходам. Ходить в кофейню со своей термокружкой (за это могут и скидку дать) и не брать соломинку. Пользоваться матерчатыми многоразовыми сумками для похода за продуктами.

«Мы рекомендуем органические отходы — остатки пищи и тому подобное — отправлять в измельчитель. И отходов станет сразу в два раза меньше. Это первый шаг к раздельному сбору — сделать так, чтобы обращаться с мусором было чуть-чуть поприятнее. Если он хотя бы не будет вонять, это уже будет набор каких-то полезных фракций для переработки. Почему это возможно в Москве? Потому что у нас на люберецких и курьяновских очистных сооружениях есть биогазовые установки. И там вода, загрязненная органикой, проходит разные стадии очистки, в том числе очистку активным илом. Масса бактерий, которые этот активный ил образуют, из-за поглощения веществ, растворенных в воде, постоянно увеличивается. Поэтому этот ил сбраживают на биогазовых установках. Многие об этом даже не догадываются, а в Москве уже используются новые технологии», — напоминает Анна Павлюк.