Осенью 2020 года одним из победителей конкурса МФТИ по отбору молодых ученых с опытом работы в ведущих исследовательских организациях стал Ролан Гринис. Вмешательство коронавируса оттянуло возможность приезда на год. Осенью 2021-го Ролан смог наконец перебраться из Лондона в Россию для работы в лаборатории методов ядерно-физических экспериментов под руководством Льва Инжечика.
Редакция «За науку» расспросила Ролана о том, что его привело на Физтех и как ему здесь живется:
Почему вы выбрали работу в лаборатории методов ядерно-физических экспериментов?
Лаборатория Льва Владиславовича Инжечика является мировым лидером в изготовлении мюонных детекторов. А Александр Нозик, который здесь работает, — один из ведущих ученых в развитии программного обеспечения для анализа данных в физике частиц, и потому этот проект очень заинтересовал меня.
В западных СМИ Россия рисуется как недружелюбная страна, вы не боялись сюда ехать?
У меня русские корни, я родился в СССР, в Ташкенте. Мои родители — профессиональные музыканты. После развала союза наша семья переехала во Францию, мне было тогда десять лет.
Я много читал про Россию, российских физиков: Капицу, Ландау… Это были мои кумиры и остаются ими. МФТИ всегда был для меня святым местом с точки зрения науки. Быть сотрудником Физтеха — это немного такая моя детская мечта. Когда я познакомился и пообщался с Александром Аркадьевичем Нозиком, я обеими руками ухватился за возможность здесь поработать. Выиграл конкурс молодых ученых и с удовольствием приехал.
Ваши родители — музыканты. Как вы пришли к математической физике?
Я тоже окончил музыкальное училище по классу скрипки, но в школе мне очень нравилась физика. Я быстро заметил: чтобы прочитать что-то более интересное по физике, нужно сильно углубиться в математику. А математика — такая наука: чем больше вы в нее погружаетесь, тем сильнее она вас завораживает. По окончании средней школы я решил учиться на математика в Имперском колледже Лондона. Но я хорошо понимал, что математик в современном мире не абстрактно пишет формулы в таблице и на бумажке, а делает расчеты, применяемые в физике и других науках, поэтому я, по сути дела, открывал себе пути во многие сферы.
В магистратуре Тринити колледжа Кембриджа я в основном специализировался в геометрии, а уже в аспирантуре в Мертон колледже Оксфорда защитил кандидатскую по математической физике. Работал с уравнениями, которые описывали в одних случаях теорию относительности, в других — жидкие кристаллы. Я изучал свойства этих уравнений, и получилось доказать несколько важных результатов.
После аспирантуры решил попробовать себя в бизнесе. Мне хотелось сделать что-то более прикладное, более близкое к индустрии. Я работал над созданием программного обеспечения для анализа данных и решения задач оптимизации на финансовых рынках. В какой-то момент понял, что мне бы больше хотелось работать на границе между наукой и прикладным миром, над проектом, который продвигает идеи в науке и в то же время может найти приложение в индустрии.
В чем суть проекта, которым вы здесь занимаетесь?
Так случилось, что в момент, когда мне захотелось сменить сферу своей деятельности, я познакомился с Александром Нозиком — и он рассказал мне про проект мюонографии. К этому времени лаборатория уже участвовала в подземных экспериментах в Испании с разработанным ими мюонным монитором. Суть исследования вот в чем: космические лучи, попадая в атмосферу Земли, взаимодействуют с молекулами, и в процессе рождаются элементарные частицы, которые называются мюоны. Их масса — около массы 200 электронов, они тоже отрицательно заряжены, как и электрон. У них очень маленькая длительность существования, но в силу того, что они очень массивные, они очень хорошо проникают через среду, в том числе и под землю. Детектор фиксирует поток мюонов. Измерив этот поток и сравнив с теоретическим, мы можем получить, по сути, томографическую картину того, что находится под землей. Можно сделать симуляцию и решить обратную задачу, получить свойства среды, через которую прошли мюоны. И получить практически 3D-картину горы или подземных шахт.
Моя задача в этом проекте — развитие симуляций и решение обратной задачи реконструкции с данных, полученных на детекторе.
У этого проекта есть очень много интересных приложений, в том числе в сфере экологии и охраны окружающей среды, например мониторинг подземных хранилищ углекислого газа. Уже есть технологии захвата СО2 из выбросов и транспортировки трубопроводами к подземных хранилищам. Мюонная томография поможет контролировать процесс закачки в реальном времени. Это более недорогой способ мониторинга по сравнению с, например, сейсмическим. Другое приложение — мониторить подземную вулканическую активность. Можно увидеть последствия гидроразрыва пласта при добыче нефти, можно отслеживать качество литья. Этим детекторам не нужно много питания, они могут работать от солнечных батарей. Но чтобы их внедрять в индустрии, нужны хорошие алгоритмы реконструкции на основе получаемых с детектора данных.
За то время, что вы живете и работаете в МФТИ, все ли ваши ожидания оправдались?
Если сначала я приехал работать над интересным проектом, то сейчас я понимаю, что получил намного больше. Кроме научной работы, я преподаю в магистратуре «Разработка и применение программного обеспечения в физических исследованиях» и читаю семинары по численным методам. Общаясь с сотрудниками нашей лаборатории, со студентами, я почувствовал и осознал, что потенциал и талант людей здесь просто грандиозный. Я понимаю, насколько много возможностей в МФТИ в частности и в российской науке в общем. Я вижу очень много перспектив в этом сотрудничестве. Объективно оценивая, для специалистов, экспертов и талантливых людей ведущих мировых университетов, которые хотят заниматься темами экологии для энергетических компаний, Россия — лидер со многими возможностями. Я надеюсь, что стану примером для тех, кто хочет приехать сюда работать из-за рубежа.
2
