Физик Алексей Кавокин не только пишет детские книги, но и иногда рисует / © Центр научных коммуникаций МФТИ, Наталья Арефьева
О том, как совмещать успешную работу в физике и литературе, об экситонах и фотонах, о жидком свете, поляритонике и о мировом лидерстве России в этой области мы поговорили с Алексеем Кавокиным, директором Международного центра теоретической физики имени А. А. Абрикосова (МФТИ), руководителем группы квантовой поляритоники Российского квантового центра, руководителем лаборатории оптики спина Санкт-Петербургского государственного университета.
— С 1970-х, как мне кажется, в теоретической физике наблюдается затишье. Или, по крайней мере, такова была ситуация, до конца XX века так точно. Некоторые ученые даже писали о кризисе физики, о конце науки. Как вдруг все изменилось, и последние лет 15 у меня такое впечатление, что случился прямо какой-то расцвет. Появились новые направления. Вдруг стали появляться слова, которых я вообще никогда не слышал — ни в школе, ни в университете: фотоника, поляритоника! Даже беллетристика появилась — прекрасный фантастический роман «Задача трех тел»[5]. Люди читают беллетристику, написанную на основе теоретической физики! Что произошло с физикой, как вы считаете? Приобрела ли она большее значение? Случилось ли в ней нечто потрясающее, в горизонте последних лет эдак двадцати, о чем стоило бы говорить?
— Я не думаю, что физика в какой-то момент умирала. Вообще физике предрекали гибель еще в конце XIX века, когда, казалось бы, классическая физика была полностью построена и только какие-то три облачка на горизонте омрачали прекрасную картину. Но тут выяснилось, что-де — нет, она дала трещину в нескольких направлениях и появилась необходимость в создании квантовой физики. А в конце XX века скорее двигателем физики стала наука о материалах. Потому что люди научились создавать новые материалы и новые системы, в которых удалось пронаблюдать совершенно невероятные физические явления. Ну и плюс к тому, конечно, совершенствовались средства наблюдения. И что касается физики Вселенной, мы узнали много нового в связи с появлением высокочувствительных астрономических приборов, телескопов и т. д. Все это дает почву для размышлений физикам. В конечном счете теоретическая физика питается экспериментом, да? То, что нам дают экспериментаторы, эти загадки нас будоражат и заставляют нас думать. Если бы не было новых экспериментальных данных, наверное, теоретическая физика за ненадобностью тихо умерла бы, стала бы наукой маленького клуба умалишенных. Но сейчас теоретическая физика очень востребована и во многих областях является движущей силой, поскольку она в состоянии предсказывать еще не наблюдаемые эффекты. И это очень важно. Мне это очень интересно. Когда ты на клочке бумаги предсказываешь новое явление, а потом идешь в лабораторию и там через несколько лет выясняется, что это в самом деле так и это можно наблюдать, это очень серьезный стимул для продолжения исследований.
Полностью это интервью будет опубликовано на нашем сайте в декабре 2024 года, а также выйдет в книге «ЗА НАУКУ: Ученые о…Человеке, Мире, Математике (Прорывы в российской науке)».
Опубликовано при поддержке гранта Минобрнауки России в рамках федерального проекта «Популяризация науки и технологий» № 075-15-2024-571.
