В человеке должно быть заложено любопытство

Доцент кафедры общей физики МФТИ Валерий Алексеевич Данилин застал еще основателей Физтеха и с тех пор не изменял альма-матер. Зато успел объездить полмира и наснимать терабайты фотографий. Своим опытом он поделился в интервью «ЗН».

— Как прошли ваши студенческие годы и как вы оказались на нынешнем месте?


— Я общаюсь со студентами 60 лет, нигде кроме Физтеха не работал. Окончил радиофизический факультет, фактически лучший факультет в то время, 725-ю группу. В базовом институте я более 3-х лет работал в лаборатории, которая фактически делала научную аппаратуру и проводила эксперименты на первых в мире искусственных спутниках Земли. Работа в базовом институте позволила мне выбрать актуальную тему для диссертации. При полетах первых пилотируемых аппаратов, было обнаружено много необычных эффектов, связанных с прохождением радиоволн через ионосферу Земли. Эти вопросы были рассмотрены в моей диссертации, которую я защитил в 1967 году на кафедре МФТИ «Распространение радиоволн». В 1971 году перешел на кафедру физики.

— Кто-то из наших основателей лекции читал в то время?

— Нет. Я знаю этих людей, потому что мои ближайшие друзья и  одногруппники Лев Луганский и Гена Богомолов работали непосредственно у Петра Капицы и много рассказывали о нем. Сергей Петрович Капица был у нас долгое время заведующим кафедрой физики.

— Много спорят, кто главный основатель Физтеха, кто на самом деле поднимал его. Как вы считаете? 


— Петр Капица — очень энергичный и инициативный человек, к нему прислушивались. Было начало холодной войны как раз, как только с бомбой пошли дела. Американцы свою взорвали в 45-м, а наши в 49-м году. Люди, которые касаются работы с точными науками, в частности, с физикой, способны мир перестроить. Сейчас мир держится только на атомном оружии. Если бы у нас бомбы не было, нас бы американцы давно уже разбомбили. «У вас нет демократии, тогда мы вас побомбим немного». Я думаю, что инициатива Николая Семёнова и Петра Капицы сыграла большую роль. Тогда был ректор Физтеха Иван Петров, очень интересный человек, генерал, причем не простой генерал, а активный. Он был летчиком. Как-то у Сталина было совещание, собрали летчиков. Там и Петров присутствовал. Один знаменитый российский летчик сказал, что наши самолеты не очень хорошие. Его хотели уже «подвесить», но Петров его отстоял. Петров — ярославский мужик, по сути, простой, но очень крепкий, он хорошо руководил. Тогда довольно бедно было все. Кто-то пришел у него просить квартиру, Петров: «А-а? Что? Не слышу!» С хитрецой был, но вполне разумный. Физтех при нем процветал. 


— Говорят все время: «Физтех не тот, Физтех не тот». Когда же он был тот?

— Я учился в Москве. Великолепная школа: у нас лабораторные работы были по физике, а сейчас в некоторых институтах даже нет лаборатории. Это ужас, как так можно физику изучать, что-то такое делать? Физтехи ребята очень хорошие. Я студентов очень люблю. Я бы ни за что не пошел работать в другой институт. Физтехи работящие. Это очень большой плюс. Каждый раз прихожу, посмотришь — душа радуется. Хотя, конечно, и бездельников полно, и гуляк. 


— Где их нет. 


— Знаете студенческую песню: «Уж если вглубь истории взглянуть, // Лень двигала прогресс всегда вперед». Раньше на Физтех был набор по 600–800 человек. Валерий Валерьевич Киселев, декан ФОПФ, как-то сказал, что природа больше, чем 600–800 талантливых ребят не даст. Это действительно так? 
Это довольно сложный вопрос. Я далеко не уверен. Меня еще Козел (Станислав Миронович руководил Национальной Сборной команды школьников на Международных олимпиадах по физике больше 20 лет — прим. ред.) затянул в олимпиадное движение. Езжу по олимпиадам, наверное, с 1973 года, все республики Союза объехали, собирали школьников. Математика была везде приличной, а преподаватели физики, к сожалению, были не очень хорошие. Но я до сих пор помню парня — у черта на куличках, в Якутии, на каком-то золотом прииске. Он даже без учителя, с помощью ЗФТШ поступил сюда и потом блестяще учился. 



Каждое лето, на вступительные экзамены мы ездили по всем городам Союза. Как-то летом, со Станиславом Мироновичем Козелом мы перелетали из Владивостока в Петропавловск-Камчатский, оттуда летели в Магадан, ехали по Колымской трассе. Командировки по работе позволяли нам увидеть новые места: Курилы, Сахалин, Камчатку, Якутию. Мы общались с ребятами. Везде были очень приличные ребята. Я считаю, что всегда можно найти. Чуть-чуть учителей физики надо подтянуть. Математика — ничего, а физика всегда немного пониже.

— Сейчас наши школьники берут почти все золото на международных олимпиадах. Что вы думаете на этот счет?

— Это очень хорошая вещь. Как правило, в группах, которые я вел, достаточно сильные ребята, там время от времени олимпийцы встречаются. Они заметны, конечно. Но не всегда из олимпийцев вырастают хорошие научные работники. Я знаю одного олимпийца, которого чуть не выгнали с третьего курса Физтеха. Конечно, олимпиады дают очень многое. 
Мы  занимались с олимпийской командой Союза. Раньше в Черноголовке были сборы, я ездил туда, вел занятия. Вначале мы объезжали все республики. С кафедры физики нас ездило около десяти человек. Козел был главарем всего этого дела. Я считаю, что движение полезное, ребята объединяются. То, что сейчас делается, думаю, очень правильно. 


— Как вы начали жизнь фотографа?

— Мой отец — интересный человек, из самых простых. В 13 лет пас скот в районе города Мурома Владимирской области. В 24 года он окончил Нижегородский университет, поступив туда, по-моему, с пятью классами образования. В 1946 году работал начальником управления метеослужбы всего Дальнего Востока. Американцы по Тихому океану возили товары во Владивосток. Отец давал информацию кораблям и авиации. 
Он увлекался фотографией, научил меня, как это делать. Когда умер, оставил мне фотоаппарат, я уже в десятом классе что-то снимал. Потом как-то потянулось, у меня сейчас дома десять фотоаппаратов, четыре камеры, черт знает что. В последнее время я снимаю все сверху, летаю на квадрокоптере. Вот такая привычка, очень хорошая. Внучкам говорю: «Осваивайте фотоаппарат — хорошая вещь». Дело в том, что хороший фотоаппарат делает хорошие кадры. Отец привил, и пошло. У него была «Лейка». Она осталась, я ей все потом снимал. Еще когда отец был жив, я, по-моему, купил какой-то фотоаппарат, часто в поездки таскал его.

— Почему вы считаете, что важно осваивать фотоаппарат?


— Нельзя сказать просто: «Осваивайте фотоаппарат». В человеке должно быть заложено любопытство. Желание запечатлеть: например, я вас хорошо вижу, но я потом уйду. Образ останется. 
Мать мне привила любовь к русской природе. Я побывал во многих странах, но «как постранствуешь, воротишься домой, и дым Отечества нам сладок и приятен».

— Как вам знания физики, большей частью оптики, помогают снимать?

— Я в последние пять лет увлекся квадрокоптерами. Младший сын собрал такой сам из деталей, и мы в деревне его запускали. На меня это произвело настолько большое впечатление… Я очень люблю поснимать сверху из самолета. То, что смотришь на земле, совсем не то, а сверху потрясающие вещи. Я этим загорелся. Уж не так много зарабатываю, но у меня уже два этих прибора улетели, дома еще пять штук, начиная от самых старых, кончая современными. 
Надо быть очень внимательным. Сверху снимать страшно заманчиво: когда поднимаешься, и вся картина видна! Хоть я уже человек в возрасте, с увлечением работаю. Зимой снимать — не то, у тебя черно-белые кадры выходят, а летом — вся яркость красок. Особенно старые монастыри.

— Вы много путешествуете. Общаетесь со всеми на английском?

— Я пришел к выводу, что можно в любую страну ехать, ничего не зная. Английский у меня плохой. Сколько я ни ездил — мы были в ЮАР, в Танзании, в Кении, на Занзибаре — проблем никаких нет. Кто-то боится, но ничего подобного, можно смело ехать, все уладится. Полно везде русскоязычных. В Штатах жена спросила, где ближайший «Макдональдс». Ребята ответили по-русски: «Вон там». В магазине я что-то спросил, тоже на русском отвечают.

— Остались страны, где вы еще не были?

— Конечно. Но в Японию, например, не хочу ехать. Во-первых, она очень дорогая, а потом, там народу полно. Америка красива сама по себе, там есть что посмотреть. Йеллоустонский парк замечательный. Мы там взяли машину. Первый раз взял машину по дешевке, даже не знал, как она с «автоматом» двигается, вместо газа на тормоз нажимал все время. Часть ночей мы даже в машине ночевали. 
В Канаду я хотел заехать, но там сложнее. У Ниагарского водопада можно перейти в Канаду просто так, но потом черт его знает: поймают тебя, может быть масса сложностей, поэтому я не решился, а оформлять документы мне не хотелось. В Штатах я был много раз, даже на Аляске. Но вот в Японию не хотелось.

— Люди где вам больше понравились? 


— В России люди великолепные. Везде люди очень приятные, я даже не помню каких-то отрицательных эмоций. В Индии у меня был случай: в каком-то городе мне надо было на рикше доехать. Договорились о цене, приехали, я даю рикше сумму, на которую договорились, — «мало». Хорошо, прибавлю. Опять мало. Я говорю: «Я больше не могу». Пока мы с ним беседовали, собралась толпа индусов. Им делать нечего. Я ухожу, вдруг вижу — за мной бегут. В чем дело? Уж думаю, не собираются ли меня побить. Оказывается, когда с ним рассчитывался, я уронил то ли кошелек, то ли купюру. Этот человек поднял, а индусы его схватили за руку, мол, нечестно со мной поступил. Нагнали меня, чтобы я взял деньги.

— Что вы посоветуете путешественникам, тем, кто думает, но не решается?

— Не надо бояться ничего — нет языковых проблем. Это не проблема. В жизни очень много интересных вещей. Одна из самых интересных — возможность посмотреть мир и запечатлеть его, поэтому я езжу и снимаю.

 

Больше фото из личного архива Валерия Данилина можно найти в нашем альбоме.