Александр Пономарев — к.ф-м.н., старший научный сотрудник Исследовательского центра имени М. В. Келдыша, выпускник ФАКИ 2008 года, который уже 15 лет делает ракетные двигатели надежнее и мощнее.
—Почему вы выбрали МФТИ и ФАКИ?
— Я учился в гимназии № 14 г. Ейска, в классе с углубленным освоением математики. Моим учителем по этому предмету была Любовь Смирнова, замечательный педагог, Герой Труда Кубани, воспитавшая целую плеяду выдающихся учеников. А к старшим классам у меня проснулся интерес к изучению физических явлений и процессов, что побудило задуматься о поступлении в технический вуз. С выбором вуза помог, как часто бывает, случай. В 10 классе к нам перевелась девочка, которая переехала из Подмосковья. Она училась в ЗФТШ, рассказала нам о школе, поделилась материалами. Так я поступил в ЗФТШ, узнал больше о Физтехе и понял, что хочу учиться в одном из лучших технических вузов страны. Я долго не мог определиться с выбором факультета. Если бы в реальности существовала та самая легендарная распределяющая шляпа из книжек о Гарри Поттере, я бы непременно воспользовался ее услугами. Хочу отметить, что я участвовал в олимпиаде «Физтех», которая в то время была аналогом вступительных испытаний. Я набрал 23 балла из 24 по сумме двух предметов, и двери любого факультета были передо мной открыты. Однако детское увлечение произведениями Айзека Азимова, Рэя Брэдбери, Роберта Хайнлайна и других писателей-фантастов склонило чашу весов в пользу «космического» факультета. Могу сказать, что ни разу не пожалел о сделанном выборе.
— На какой базовой кафедре вы учились?
— Перед ответом на этот вопрос хочу сказать, что на втором курсе лекции и семинары по курсу «Введение в механику сплошных сред» — а это один из профилирующих предметов — вел Николай Николаевич Широков, в прошлом начальник одного из отделений Исследовательского центра им. М. В. Келдыша. Для меня этот человек был символом «золотой» эпохи отечественной космонавтики, он внес немалый вклад в современную газовую динамику. Прекрасно помню его скрупулезный подход к изложению материала, требование ответственно подходить к выбору решения и представлению результатов. Надо ли говорить о том, что свою научную работу я захотел выполнять на кафедре тепловых процессов при Центре Келдыша? Я занимался экспериментальным исследованием ряда негативных процессов, возникающих в процессе работы ракетного двигателя. Планомерно накапливая материал, я успешно защитил бакалаврскую и магистерскую работы, а затем (после учебы в аспирантуре) — и кандидатскую диссертацию. В настоящее время я продолжаю работать в Центре Келдыша научным сотрудником.
— На чем сфокусирована ваша научная работа?
— Мы занимаемся прикладной физикой. В фокусе — ракетное двигателестроение, космическая энергетика, исследования в рамках государственных оборонных заказов и некоторые смежные области. Несмотря на то, что понимание процессов, протекающих в ракетных двигателях, существенно продвинулось с середины прошлого века, исследования в этой области остаются актуальными и помогают создавать более совершенные и надежные двигатели. В некоторой степени я и сейчас продолжаю заниматься той темой, которую когда-то выбрал на Физтехе, но спектр моих научных интересов постоянно расширяется.
— Что на вас больше всего повлияло при выборе дальнейшего карьерного пути?
— Надо сказать, что еще в школе меня привлекала карьера ученого, а Физтех позволил мечте реализоваться. Конечно, мои взгляды формировались под воздействием среды, в которой я жил на Физтехе. Мои преподаватели, научный руководитель и даже однокурсники вдохновляли на серьезную учебу, на академическую работу и исследования для нужд ракетостроения. С большой теплотой и благодарностью хочу вспомнить легендарного замдекана по младшим курсам ФАКИ Эриха Николаевича Вознесенского, в немалой степени благодаря которому я стал тем, кем являюсь.
— Что вам дал Физтех?
— Помимо фундаментальных знаний, Физтех подарил уверенность в том, что неразрешимых задач нет. Кроме того, не могу не отметить, что такой доброжелательной атмосферы, какая была у нас в группе и на факультете, я больше нигде не встречал. Мы до сих пор поддерживаем связь друг с другом, несмотря на разделившее нас расстояние.
— Опыт, приобретенный за время работы в Исследовательском центре имени М. В. Келдыша, изменил ваши представления о космосе?
— Мое отношение к космосу, пожалуй, не изменилось: он такой же безграничный и притягательный. Однако, глядя на нынешнее отношение к космонавтике, самое время вспомнить цитату Рэя Брэдбери: «Человечеству дали возможность бороздить космос, но оно хочет пить пиво и смотреть сериалы». Грустно, что космический энтузиазм середины ХХ века сошел на нет. Сейчас правят бал такие направления, как биотехнологии и (в самом широком смысле) материаловедение, поскольку люди заинтересованы в увеличении продолжительности жизни, повышении надежности и удешевлении предметов повседневного пользования. Космическое направление сегодня остается несколько на периферии. Но своими скромными усилиями я пытаюсь расширить знания по газовой динамике и ракетному двигателестроению, чтобы, когда человечество вернется к идее дальних космических перелетов (а я уверен, что это время придет), ему было на что опереться.
