Казалось бы, что может быть общего у выпускника МФТИ и одного из лучших клубов Англии? Футбол — это не только большой спорт, это огромное количество информации и данных. А данные — именно то, в чем хорош выпускник ФРТК, а сейчас — data-scientist в «Арсенале» Михаил Жилкин. С ним мы встретились во время его краткого отпуска, чтобы поговорить. Не только о футболе.
— Почему решил поступать на Физтех?
— На Физтех я хотел пойти еще в последних классах школы. Тогда уже он был известен как один из лучших технических вузов. Мне нравилась сама система только письменных экзаменов. При поступлении я разрывался между ФРТК и ФУПМ. Собирался пойти на ФУПМ, но когда пришел в административный корпус — увидел, что на РТ конкурс чуть выше и решил подать заявление именно на РТ. Баллов мне хватило.
— Мы брали интервью у выпускников постарше, слышали много про развал и упадок в 90-е, про то, как в 70-е все было замечательно. Что было на Физтехе в нулевые?
— Сейчас новые корпуса, мебель, турникеты, скамейки в парках, автоматы по продаже кефира. В 2000-х такого, естественно, не было. На поле был не искусственный газон, а утрамбованная кирпичная крошка. Сейчас учиться комфортнее. И в 2000-х можно было учиться. Правда оборудование достаточно старое было. Я помню все эти осциллографы, которые периодически не работали, но это учило не полагаться на то, что оборудование функционирует, как должно.
— Чем запомнилась учеба в МФТИ?
— Я бы отметил наступление интернета. До поступления на Физтех я не видел, что это такое. Свой компьютер у меня появился на втором курсе в 2001-м. Я постоянно привозил домой фильмы, музыку. Понятное дело, все пиратское, скачанное из локальной сети. То, что здесь компьютерные технологии продвинулись, особенно по сравнению с провинцией, — важный момент. Первую работу я нашел тоже на втором курсе, потому что смог начать изучение компьютерных технологий в целом. Возможно, если бы я пришел на Физтех на несколько лет раньше, такого бы не было, если на несколько лет позже, знание компьютерных технологий уже не было бы таким конкурентным преимуществом. Самый значимый момент — компьютеризация, локальные сети, достаточно быстрый интернет.
— Расскажи про свою работу на втором курсе.
— Она была связана с компьютерами, но программирования не было. Максимум — базовое системное администрирование, работа с клиентами, переписка на английском языке с иностранными вендорами. Работал в Москве на полставки в «Академии АйТи». Для первой работы в 18 лет это было неплохо: «белым воротничком» с компьютерами, с интеллигентными людьми. Это был хороший опыт. Единственное, что приходилось ездить полтора часа в один конец, и это было сложно совмещать с учебой.
После года работы я нашел вакансию в Acronis и перешел туда. Они тогда работали прямо в кампусе, и я мог работать практически полный день, иногда бегая на семинары и лабораторные работы, поскольку все находилось в одном месте.
— Acronis, кстати, тоже с «Арсеналом» недавно заключил соглашение о технологическом партнерстве и будет обеспечивать защиту данных для растущей ИТ-инфраструктуры клуба. Ты с ними будешь напрямую работать?
— Нет, но было очень забавно об этом услышать. Когда я начинал в Acronis работать, это была совсем маленькая контора — буквально десять программистов. Я пошел работать в отдел техподдержки, нас там было два-три человека. А сейчас они сотрудничают с такими организациями, как «Арсенал». По-моему, в Acronis мало кто остался из моих бывших коллег. Я не ушел, а переехал работать в Японию с их партнерами, но это было в начале 2007 года.
— Сразу после окончания МФТИ уехал в Японию?
— Через несколько месяцев. Университет окончил, в Долгопрудном меня ничего не держало. Я довольно давно хотел попробовать переехать за рубеж. Правда, собирался в Великобританию уже тогда, но подвернулась возможность поехать в командировку в Японию. Я подумал: «Ладно, попробую». Очень понравилось, в итоге прожил там 3,5 года. Это было очень интересно.
— Язык удалось подучить?
— Минимально. У меня с языками не очень хорошо. Чтобы выучить язык на хорошем уровне, нужно его постоянно использовать, а чтобы использовать, уже нужно знать его на каком-то уровне. После того как ты выучил совсем базовые фразы, слова, несколько иероглифов, тебе этого достаточно, чтобы в ресторане заказать курицу, а не свинину, но не хватает, чтобы практиковаться в повседневных разговорах.
— После Японии куда тебя дальше жизнь забросила?
— Acronis открыл свой офис в Токио, и моя позиция этакого посредника в компании японских партнеров потеряла актуальность, мой контракт закончился. У меня не было работы, и год я зарабатывал на жизнь, играя в онлайн-покер. Но Япония — страна довольно дорогая, покер приносил не так много денег. В 2010 году я вернулся в Россию, где продолжал играть в онлайн-покер. Какое-то время жил с родителями, потом женился. Мы с женой решили переехать. Сначала в Финляндию, но там было сложно найти работу, в итоге мы решили посмотреть варианты в других скандинавских странах. Удалось зацепиться за работу в Швеции, и в 2012-м мы туда поехали.
С первой работой в Швеции у меня не очень хорошо получилось, и после окончания испытательного срока я перешел в King, который тогда был небольшой компанией, хотя Candy Crush уже начал набирать обороты. Там я начал карьеру data-scientist.
— Как создаются игры?
— Я могу рассказать только о King, причем процесс создания игр постоянно меняется. Думаю, что дело всегда начинается с какого-то прототипа. Люди могут придумать новую игровую механику. Это должно быть что-то новенькое или сиквел успешной игры, как Candy Crush, с чем мне и пришлось работать.
Когда готовится сиквел, ты просто добавляешь нововведения, художники рисуют новую графику, новых персонажей, дизайнер уровней разрабатывает новые уровни, а движок может быть использован тот же самый. Если ведется разработка совершенно новой игры, сначала прорабатывают ключевые механики, причем потом этот прототип, скорее всего, будет показан высокому начальству, которое уже решит, дать ресурсы на разработку или нет.
Дальше разработка разбивается на несколько этапов. Сначала готовится альфа-версия новой игры, которую можно под рабочим названием запустить в отдельно взятой стране и посмотреть на основные метрики: какой процент людей продолжают играть в нее на второй день, на седьмой. Если добавляются платные фичи, можно посмотреть, какой процент людей конвертируется, и принимать объективное решение, есть у этой игры будущее или нет. King старалась не выпускать на рынок игру под своим брендом, если не была уверена, что игра получится высокого качества и приобретет определенную популярность. По-моему, превзойти Candy Crush ей так и не удалось.
— Сам играл?
— Конечно. Это приветствовалось, плюс этим можно было заниматься в рабочее время. Мне больше всего нравился первый сиквел Candy Crush Soda, там я дошел до шестьсот какого-то уровня, но по сравнению со многими людьми это было ничто.
После King я перешел в компанию, которая занималась спортивными ставками (тоже в Стокгольме). Они поставляли решения для букмекеров: выставляли коэффициенты, в том числе в режиме реального времени. К сожалению, там было довольно скучно. В Швеции я к тому времени прожил пять лет, получил гражданство, поэтому можно было безнаказанно куда-то попробовать переехать.
Поскольку я скучал и понимал, что надо найти что-то новое, чтобы совсем не зачахнуть, больше внимания обращал на вакансии. Так я увидел позицию в «Арсенале». Поскольку неравнодушен к футболу, особенно английскому, пройти мимо не мог. Я не думал, что у меня есть шансы на нее устроиться, потому что позиция достаточно специфическая, а у меня нет никакого релевантного опыта, но все-таки откликнулся.
Одно из собеседований было про футбол — не столько про цифры и данные, сколько про понимание игры. Поскольку я сам любил в футбол играть, смотрел аналитические передачи, старался думать о том, что происходит на футбольном поле, мне удалось его успешно пройти. Я бы не сказал, что глубокое понимание игры мне сейчас нужно, но если ты работаешь в футбольном клубе, должен интересоваться этим видом спорта.
— Как выглядит твой обычный рабочий день?
— Автобусом я приезжаю на тренировочную базу, которая находится недалеко от Лондона, — около получаса езды. На работе переодеваюсь в ту же спортивную форму, что и футболисты. Так чувствуешь себя практически спортсменом. Уже здесь начинаются отличия от обычного офиса.
Дальше завтрак в столовой. Можно даже попросить омлет сделать, как в каком-нибудь отельном ресторане. Это очень помогает, экономит время и деньги, особенно если ты не умеешь готовить. В 8:30 планерка.
Одна из особенностей моей позиции в том, что я работаю непосредственно в команде, которая отвечает за физподготовку футболистов. Я сижу с ними в тех же комнатах, одеваюсь, как они, переодеваюсь в той же комнате, где и они. Дальше многое зависит от того, какое расписание у команды. Чаще всего, когда сезон уже начался, они тренируются до обеда один раз. Приходится помогать самыми простыми вещами. Например, на тренировке они надевают специальную обтягивающую манишку, в нее вставляется GPS-передатчик, чтобы мы могли отслеживать их перемещения, ускорение, торможение, также на них вешается прибор для снятия пульса, и кто-то все это должен подготовить. Причем нужно убедиться, что каждый футболист надевает свой GPS-передатчик и ничего не путает. Футболисты — народ не очень организованный, нужно за ними следить. Мне приходится и с этим помогать. Там есть ручная работа, которая, вроде бы, не относится к аналитике, но раз уж ты здесь, каждый старается помогать чем может.
Я могу присутствовать и на тренировке футболистов, но это необязательно. Обычно наблюдением за тренировкой, ведением записей занимается sports scientist, мой коллега. Но если он отсутствует, скорее всего, его заменить придется мне. Буквально выходишь в поле, там бегают футболисты, у тебя в руках айпад, ты следишь, чтобы все работало. Возможно, кто-то из тренеров может поинтересоваться, сколько в таком-то режиме интенсивности набегал футболист, чтобы понять, нужно ему дать отдых или дополнительную нагрузку. Чаще я могу остаться в офисе, и, пока все ушли на тренировку, у меня будет полтора-два часа тихого времени, чтобы заниматься своими непосредственными обязанностями.
— В процессе подготовки команды каков твой вклад в победу? Что зависит от твоей работы?
— Пока вклад минимальный, но я только начал. У меня нет больших амбиций, потому что в футболе изначально результат во многом зависит от везения. Естественно, он зависит от главного тренера, от игроков, от больших решений: кого продать, кого купить, кого выставить в стартовом составе. Какое-то влияние, естественно, оказывает физподготовка, но ей уже занимается дюжина профессионалов. Пока я пытаюсь помогать совсем по мелочам: стараться дать людям больше информации для принятия решений, чтобы они были точнее и объективнее. Мы только начинаем. Возможно, через год-два будем делать продвинутые вещи, которые, может быть, будут большее влияние оказывать на решения. Решения, связанные с подготовкой игроков и их готовностью к матчу, лишь один кусочек всей головоломки. Я бы не сказал, что то, что я делаю, оказывает критическое влияние. Но это большой клуб, большой спорт, большие деньги. Даже если ты можешь чуть-чуть сдвинуть стрелку в нужном направлении, это уже вполне может придать смысл твоему присутствию.
— Так все необычно и интересно.
— Затем и ехал.
— Можно сказать, что ты человек достаточно смелый.
— Мне кажется, это беспечность — не обязательно хорошее качество. Я часто сначала что-то делаю, а с последствиями разбираюсь потом. Сомнительный подход, но если слишком много думать, будет сложно попробовать что-то совсем новое. При переходе на такую работу очень сложно просчитать, что там тебя ждет. Мне иногда интереснее броситься с головой в омут и посмотреть, что из этого выйдет. Переехать в Японию? Ну, попробую. В Англию? Почему бы и нет. В футбольный клуб? Какой у нас наихудший вариант развития событий? Ну, не сможешь ты работать в футбольном клубе, уволят тебя, найдешь другую работу.
— Какой совет можешь дать студентам, которые думают про работу в области data science?
— Я бы посоветовал в первую очередь выучить английский язык практически всем без исключения, в какой бы области ты ни хотел работать. Доступ к материалам, даже к фильмам и мультикам на английском языке, возможность поехать за рубеж и просто посмотреть, как там живут люди, очень важны для развития любого человека, необязательно профессионального, но для профессионального в том числе. То, что на Физтехе достаточно серьезно преподавали английский, тоже сказалось — возможно, больше, чем математика и физика.
Я бы дал совет пробовать разные вещи, разные работы, разные проекты. Я далеко не сразу понял, что мне интересно работать с данными. Пока не попробуешь, скорее всего, не поймешь. Возможно, не стоит выбирать себе какую-то одну конкретную мечту, планировать на десять лет вперед и за ней гнаться, потому что есть шанс, что тебе интересно что-то совершенно другое.
Фотограф — Никита Веремьев.
3
